Иуда из Кариота
21.04.2012, 13:51
В теме "Механизмы магии" (http://www.tower-libertas.com/showthread.php?t=5340) мы уже подготовили читателя к тому, что магический путь является в некотором роде теневым путем человеческого духовного развития, а во многом и предопределяющим фактором.
Уместно вспомнить поговорку времен Гюисманса: "Дьявол притаился в магии и науке".
В предложенном обзоре мы предлагаем сместить угол зрения с чисто технического описания пути магии к ее концепту как таковому.
Отметим, что само слово "магия" многим режет ухо и глаз и часто не описывает точно стороны той или иной мистической Традиции.
Поэтому представляется разумным внести некоторые поправки в ее значениях, чтобы раскрыть смысл магического пути наиболее полно и глубоко.
К вопросу Изначального Предания
Понимание контринициации является одним из самых сложных и запутанных вопросов современности.
Вероятно, это вызвано потому, что многие авторы и исследователи, вслед за Рене Геноном, который и ввел в оборот понятие, не всегда точно представляют себе то пространство, которое лежит за пределами этого вопроса.
Отчасти это можно объяснить лишь желанием припугнуть читателя дешевой романтикой черного триллера.
Так, Рене Генон понимает под контринициацией совокупность тайных организаций, владеющих инициатическими и эзотерическими практиками, которые направляют свою деятельность и свои усилия к уже знакомому нам фатальному растворению в "царстве количества", во внешних сумерках (Ад).
Иерархов контринициации Генон, следуя за исламским эзотеризмом, называл "авлийя эш-шайтан", т.е. "святые сатаны".
С его точки зрения, представители контринициации стоят за всеми негативными тенденциями современной цивилизации, тайно направляют ход вещей по пути деградации, материализации, духовного вырождения.
Так как человечество движется от Золотого Века к Железному, то по логике событий должны существовать сознательные силы, которые способствуют данному процессу.
В противоположность им, силы истинной инициации и подлинного мистицизма данному процессу всячески протовостоят.
Генон довольно изящно решает проблематику Мирового Зла, следуя уже проторенному пути Принципа Единства, который утверждает, что в мире физическом, проявленном, дуальность существует в виде провиденциальной необходимости.
Осуществляя же выход за пределы проявленного мира, двойственность снимается и контринициация оправдывается уже в силу этих причин.
Собственно говоря, данный теоретический аспект получил широкую популярность в доктринах самых различных традиций, утверждающих наличие в мире "демонов", "бесов" и "дьяволов".
Но настоящая проблема возникает при попытке рассмотреть реально существующие тайные общества с целью охарактеризовать их причастность к контринициатической деятельности.
Ко всему прочему, вопрос о том, что понимать под "инициацией", тоже остается открытым.
Генон предположил, что историческое различие сакральных форм, к примеру религий, является следствием различного качества человеческой и исторической среды, в которую проецируются лучи Единой Нечеловеческой Истины.
Проще говоря, все религии и мистические учения, по мере приближения к своему собственному центру, преодолевают конфессиональные различия и почти сливаются в нечто единое.
Генон назвал это единое "Изначальным Преданием" и оно является сущностью всех известных сакральных форм.
Отчасти, это действительно так.
При внимательном изучении тех или иных сторон мистических учений можно найти общие элементы, которые несколько ретушируются, если разговор заходит чисто о догматических и иных аспектах.
Можно лишь привести в пример современный мир с его скепсисом и отрицанием в отношении всего "эзотерического" и где эзотеризм, в общем-то, противостоит цивилизации.
Возможно, для многих это прозвучит оскорбительно, но на деле между религиями и эзотеризмом сходства гораздо больше в силу лишь того, что оба, казалось бы, противоположных друг другу направления, стоят перед лицом общества, из понимания которого устранены понятия священного.
Вопрос лишь в том, насколько такое объединение перед лицом общего врага продиктовано следствием некоего единства?
Не стоят ли за различиями и сходствами гораздо более глубокие силы и причины?
Прежде, чем мы приступим к исследованию, следует выразить сомнение об актуальности тезиса Единства.
Условность поиска сходных черт между формами сакрального очевидна, это наглядно продемонстрировал Рене Генон с его колебаниями в отношении буддизма.
Также не следует забывать о личной неприязни Рене Генона в отношении христианства, что выразилось в его отказе признать за христианством инициатическую возможность.
Генон проигнорировал в своей критике католичества инициатическое измерение православия, которое имеет фундаментальное различие с западным христианством.
Во многом тезисы и позиции, излагаемые Геноном в отношении христианства, продиктованы его принадлежностью к исламской традиции, что делает его выводы в отношении христианства не совсем точными.
Поэтому вопрос личных пристрастий Генона в оценке религиозных и мистических доктрин следует принять во внимание.
Это особенно касается в признании Геноном за иудейской Каббалой качества подлинного эзотеризма, тогда как на деле Каббала настаивает на этнической особости евреев, на уникальности их судьбы и о метафизической ее противопоставленности всем остальным народами религиям.
И это на уровне эзотеризма, где, по Генону, должны доминировать принципы единства и слияния всех духовных и религиозных форм в единой точке.
Каббала в решающий момент, в момент эзотерической кульминации своих доктрин, утверждает не единство, но подлинный дуализм.
Помимо выше изложенных пунктов, следует отметить произвольность и субъективность оценок Генона в отношении славян, японцев, азиатских народностей.
Это ставит под сомнение аспект Изначального Предания, если пытаться подойти к вопросу не со стороны теории, но практики.
К вопросу "единой" контринициации
В традиционализме прочно укрепилось следующее понимание: Единая Метафизическая Традиция, составляющая суть универсального эзотеризма, является внутренним зерном всех ортодоксальных традиций.
Религии являются внешними скорлупами, скрывающими за иллюзорным разнообразием единство содержания.
В противопоставление универсальному эзотеризму ставится контринициация, как отрицание этого универсализма, а не просто как отрицание той или иной религиозной или экзотерической формы.
Сама концепция контринициации вытекает из постулирования эзотерического Единства всех традиций.
Но это суждение имеет массу погрешностей, если мы попробуем выйти за пределы системы, предложенной Геноном.
Так, если индуизм и ислам в силу специфики своих мистичских учений могут оправдать взгляд на Единство, то метафизика иных традиций не признает эзотерической солидарности с иными религиозными формами.
Проще говоря, ортодоксия признает за иными формами религиозных форм искаженность.
Индуизм основывает свою традицию на учении, обратной по отношению к иранской традиции, вышедшей из того же источника.
Даже в названиях богов и демонов между зороастризмом и индуизмом существует обратная аналогия.
Буддизм же рассматривается индуизмом как заблуждение и ересь.
Следовательно, эти три восточные индоевропейские традиции относительно друг друга не могут прийти к согласию и беспроблемно утвердить свое эзотерическое единство.
Невозможно признать "эзотерическую правоту" тех, кто своих богов называет именем "демонов", и наоборот (индуизм и зороастризм), или радикально отрицает авторитет главного сакрального источника (как буддисты отрицают "Веды").
И стоит ли говорить о законченном православном эзотеризме, который жестко относится к иудаизму, рассматривая его не просто как инаковость внешней религиозной формы, но как воплощение метафизического зла и традицию антихриста?
Подобные аналогии можно проводить не только с мировыми религиями, где "универсализм" не может быть выявлен даже при большом желании.
Следовательно, под контринициацией можно понимать такие сакральные формы, которые находятся в откровенном противоречии с метафизикой отдельно рассматриваемой традиции.
Если "меньшим" злом в данном случае выступают те негативные моменты, которые проистекают из этической и догматической специфики данной религии, то "большим" злом (контринициацией) будет, скорее, метафизика иной традиции, противоречащая данной.
С точки зрения православного эзотеризма, контринициацией, несомненно, является иудаизм и Каббала.
С точки зрения "Зохара", эзотеризм "гоев", особенно потомков Исмаила и Исава (мусульман и христиан), является "лжеучением демона Самаэля", "скачущего на змее Лилит".
С точки зрения индуистского эзотеризма иранский дуализм коренится в том факте, что зороастрийцы поклоняются "демонам" , "асурам" (иранское "ахуры"), называя их "богами".
Буддистские эзотерики убеждены, что инициатические доктрины индуизма являются предельным злом, так как лишь усиливают привязанность существ к нирване, ведь высшие, божественные миры, с буддистской точки зрения, отличается еще большей иллюзорностью, нежели миры людей (то, что там нет страдания, лишь отдаляет перспективу "освобождения").
и так далее и тому подобное...
Все это ставит перед нами огромные вопросы универсализма как эзотеризма, так и контринициации, выступающей ее обратной проекцией.
Становится понятным, что тезисы, выдвинутые в лоне традиционализма, не могут быть принятыми на окончательное рассмотрение и утверждение.
Трансформация
Если пытаться анализировать и сравнивать только традиционные формы религиозного опыта, то невозможно не заметить противоречия, уходящие в высшие сферы потустороннего.
Мало того, сами "традиционные" формы не являются вечными, они подвержены изменениям: существуют стадии зарождения, расцвета и упадка.
Причем выявление отрицательных тендценций невозможно связать только с торжеством "демонических" сил.
Для того, чтобы перестать быть христианином, совсем необязательно нарушать заповеди и предаваться сатанинским оргиям.
Глубинное понимание внутренних процессов традиции, действительная реализация ее высших уровней, позволяет выделить то, что в ней является главным и самым существенным, а значит, безошибочно отделить истинную ось ортодоксии от девиаций и вырождения.
Каждая сакральная форма, обладая особой метафизической спецификой, по своему формулирует теорию того, что является для нее (и только для нее) контринициацией.
При этом в определенных аспектах позиции разных традиций могут совпадать, а в других - различаться.
Мы вынуждены признать отсутствие какой-то одной контринициатической доктрины или организации, ее реальность не является одномерной.
Определение же качества и формы контринициатической доктрины вытекает из метафизической особости каждой конкретной традиции.
Мы уже упоминали, что в доктрине традиционалистов о контринициации выдвигается тезис духовного вырождения человечества.
Однако этот тезис имеет гораздо более глубокое значение, если мы попробуем его применить в следующем ключе: современная цивилизация представляет собой попытку построения нетрадиционного (антитрадиционного) общества, что приведет его к окончательному декадансу и гибели.
Следует отметить, что даже в этом пункте можно найти исключение и оно касается конкретно иудаизма.
Начиная с 1300 года метафизическая концепция иудаизма наполнена предчувствиями мессианского триумфа, а в крушении христианской цивилизации и последующее политическое освобождение еврейства усматривается не упадок, но прогресс.
К примеру, тот процесс внешнего конфессионального возрождения православия, свидетелями которого мы являемся, разумеется, не может являться модой, как мода на нью-эйдж.
С другой стороны после десятилетий десакрализации этот процесс не может представлять собой действительного духовного возрождения.
Обобщая, можно отметить проблему вырождения эзотеризма, которая усугубляется не только чисто внутренними конфессиональными различиями и "расколами", но и трансформацией вообще.
Единство принципов Реализации
Мы подошли к тонкому и деликатному вопросу механизма Реализации в инициатической и контринициатической Традициях.
В теме "Механизмы магии" мы уже раскрыли этот пункт, выяснив, что воздействие на карту духовного пути и продвижение по нему в контринициатической традиции происходит посредством взаимодействия мага с неорганическим типом сознания.
Однако механистическое объяснение не дает полной картины, поэтому мы уточним некоторые принципиальные детали.
Концепцию контринициации можно представить в следующем виде.
На вершине сферы (или вертикальной иерархии, предложенной Геноном) находится инициация, Изначальное Предание.
Это точка внутреннего единства всех посвященных, снимающих с них конфессиональные различия.
По экватору (срединной точки) расположены профаны.
Для них путешествие в высшую точку завуалировано лабиринтом тропинок, выраженных в догмах и нормативах.
И, наконец, нижняя точка сферы, антипод верхней точки, ее проекция вниз, и есть контринициация.
Подобно инициации, объединяющей в себе меридианы Путей и приводящих к общему соприкосновению, контринициация объединяет Пути не в их световом синтезе, а в темном смешении, "тепловом", представляющим пародию.
На первый взгляд, схема убедительна и понятна, но на деле все обстоит несколько иначе.
Оказывается, контринициатические организации сложно отличить от собственно инициатических обществ и орденов.
Т.е. определение того, по какую сторону от экватора сферы - внутри или вовне, вверху или внизу - расположена та или иная инициатическая организация оказывается чрезвычайно сложно (если вообще возможно), а все внешние критерии могут быть легко симулированы.
Генон в своих сочинениях уточняет, что инициация всегда ориентрируется на метафизику, тогда как контринициация - на космологию.
Но ситуация усложняется тем, что между миром профанов и миром метафизики лежит пропасть: невозможно предугадать, дойдет ли неофит до метафизических уровней или застрянет где-то в промежуточных стадиях и если "остановится", то каковы его отличия от представителя контринициатической линии?
Можно сказать, что в определенной степени пути инициации и контринициации не имеют различий, они не просто параллельны, но едины!
И было бы величайшим заблуждением ориентрироваться на "верх" и "низ" в данном пункте, так как в непосредственном мистическом опыте эти ориентиры не могут служить опорой для исследователя: мы сталкиваемся с алхимическим изоморфизмом, в сфере которого "подъем осуществляется через спуск, а взлет ведет прямо в бездну".
Можно привести инициатическое путешествие Данте, который в центре адской воронки, спускаясь по телу сатаны, попадает, вопреки логике, не в центр бездны, но на поверхность Земли рядом с чистилищем.
В итоге мы имеем сложную и специфическую картину, в которой важность ориентации движения смещается в сторону реальности получаемых результатов.
То есть истинная проблема контринициации сводится к неполному, несовершенному или инвертированному варианту эзотерической реализации.
И сегодняшняя антисакральная цивилизация рассматривается как сумма незавершенных (или инвертированных) эзотерических реализаций.
Именно поэтому профанация не может являться следствием вырождения человечества, это заслуга инициатических кругов, которые вместо движения к сакральному, метафизическому центру, довольствуются промежуточными стадиями развития.
И хотя представляется весьма заманчивым приписать участие в этих процессах неких разумных нечеловеческих сил, на деле самыми страшными орудиями десакрализации являются представители ортодоксии, убежденные в своей гордыне, что именно они являются воплощениями и мерилами всечеловеческого блага!
Для христианина истинная "дьяволизация" сокрыта в принятии традиции как набора догм и этических установок в форме соглашения с Богом!
Так, сатанистов, выступающих чаще всего в виде "козлов отпущения", можно рассмотреть как раз в свете восстания против процесса десакрализации, к которой, по иронии, представители ортодоксии свыкаются и приспосабливаются!
Именно эти "еретики", "гностики" ищут тотальности сакрального опыта, которого не могут им предложить представители ортодоксии.
В этом вина именно тех, кто позволил превратиться традиции в предмет сарказма, за красотой архитектурных форм и пышностью церемоний попросту ничего нет.
В свете этого маргиналы и прочие сомнительные группы исследователей потустороннего, попросту совершают подвиг, вслепую, но продвигаясь вглубь инициатической традиции, тогда как профаны и моралисты от инициации попросту препятствуют этому и налагают на дальнейшие изыскания вето.
Поэтому становится очевидным, что инициацию от контринициации отличает конкретный реализуемый опыт, а не какие-либо внешние критерии.
Уместно вспомнить поговорку времен Гюисманса: "Дьявол притаился в магии и науке".
В предложенном обзоре мы предлагаем сместить угол зрения с чисто технического описания пути магии к ее концепту как таковому.
Отметим, что само слово "магия" многим режет ухо и глаз и часто не описывает точно стороны той или иной мистической Традиции.
Поэтому представляется разумным внести некоторые поправки в ее значениях, чтобы раскрыть смысл магического пути наиболее полно и глубоко.
К вопросу Изначального Предания
Понимание контринициации является одним из самых сложных и запутанных вопросов современности.
Вероятно, это вызвано потому, что многие авторы и исследователи, вслед за Рене Геноном, который и ввел в оборот понятие, не всегда точно представляют себе то пространство, которое лежит за пределами этого вопроса.
Отчасти это можно объяснить лишь желанием припугнуть читателя дешевой романтикой черного триллера.
Так, Рене Генон понимает под контринициацией совокупность тайных организаций, владеющих инициатическими и эзотерическими практиками, которые направляют свою деятельность и свои усилия к уже знакомому нам фатальному растворению в "царстве количества", во внешних сумерках (Ад).
Иерархов контринициации Генон, следуя за исламским эзотеризмом, называл "авлийя эш-шайтан", т.е. "святые сатаны".
С его точки зрения, представители контринициации стоят за всеми негативными тенденциями современной цивилизации, тайно направляют ход вещей по пути деградации, материализации, духовного вырождения.
Так как человечество движется от Золотого Века к Железному, то по логике событий должны существовать сознательные силы, которые способствуют данному процессу.
В противоположность им, силы истинной инициации и подлинного мистицизма данному процессу всячески протовостоят.
Генон довольно изящно решает проблематику Мирового Зла, следуя уже проторенному пути Принципа Единства, который утверждает, что в мире физическом, проявленном, дуальность существует в виде провиденциальной необходимости.
Осуществляя же выход за пределы проявленного мира, двойственность снимается и контринициация оправдывается уже в силу этих причин.
Собственно говоря, данный теоретический аспект получил широкую популярность в доктринах самых различных традиций, утверждающих наличие в мире "демонов", "бесов" и "дьяволов".
Но настоящая проблема возникает при попытке рассмотреть реально существующие тайные общества с целью охарактеризовать их причастность к контринициатической деятельности.
Ко всему прочему, вопрос о том, что понимать под "инициацией", тоже остается открытым.
Генон предположил, что историческое различие сакральных форм, к примеру религий, является следствием различного качества человеческой и исторической среды, в которую проецируются лучи Единой Нечеловеческой Истины.
Проще говоря, все религии и мистические учения, по мере приближения к своему собственному центру, преодолевают конфессиональные различия и почти сливаются в нечто единое.
Генон назвал это единое "Изначальным Преданием" и оно является сущностью всех известных сакральных форм.
Отчасти, это действительно так.
При внимательном изучении тех или иных сторон мистических учений можно найти общие элементы, которые несколько ретушируются, если разговор заходит чисто о догматических и иных аспектах.
Можно лишь привести в пример современный мир с его скепсисом и отрицанием в отношении всего "эзотерического" и где эзотеризм, в общем-то, противостоит цивилизации.
Возможно, для многих это прозвучит оскорбительно, но на деле между религиями и эзотеризмом сходства гораздо больше в силу лишь того, что оба, казалось бы, противоположных друг другу направления, стоят перед лицом общества, из понимания которого устранены понятия священного.
Вопрос лишь в том, насколько такое объединение перед лицом общего врага продиктовано следствием некоего единства?
Не стоят ли за различиями и сходствами гораздо более глубокие силы и причины?
Прежде, чем мы приступим к исследованию, следует выразить сомнение об актуальности тезиса Единства.
Условность поиска сходных черт между формами сакрального очевидна, это наглядно продемонстрировал Рене Генон с его колебаниями в отношении буддизма.
Также не следует забывать о личной неприязни Рене Генона в отношении христианства, что выразилось в его отказе признать за христианством инициатическую возможность.
Генон проигнорировал в своей критике католичества инициатическое измерение православия, которое имеет фундаментальное различие с западным христианством.
Во многом тезисы и позиции, излагаемые Геноном в отношении христианства, продиктованы его принадлежностью к исламской традиции, что делает его выводы в отношении христианства не совсем точными.
Поэтому вопрос личных пристрастий Генона в оценке религиозных и мистических доктрин следует принять во внимание.
Это особенно касается в признании Геноном за иудейской Каббалой качества подлинного эзотеризма, тогда как на деле Каббала настаивает на этнической особости евреев, на уникальности их судьбы и о метафизической ее противопоставленности всем остальным народами религиям.
И это на уровне эзотеризма, где, по Генону, должны доминировать принципы единства и слияния всех духовных и религиозных форм в единой точке.
Каббала в решающий момент, в момент эзотерической кульминации своих доктрин, утверждает не единство, но подлинный дуализм.
Помимо выше изложенных пунктов, следует отметить произвольность и субъективность оценок Генона в отношении славян, японцев, азиатских народностей.
Это ставит под сомнение аспект Изначального Предания, если пытаться подойти к вопросу не со стороны теории, но практики.
К вопросу "единой" контринициации
В традиционализме прочно укрепилось следующее понимание: Единая Метафизическая Традиция, составляющая суть универсального эзотеризма, является внутренним зерном всех ортодоксальных традиций.
Религии являются внешними скорлупами, скрывающими за иллюзорным разнообразием единство содержания.
В противопоставление универсальному эзотеризму ставится контринициация, как отрицание этого универсализма, а не просто как отрицание той или иной религиозной или экзотерической формы.
Сама концепция контринициации вытекает из постулирования эзотерического Единства всех традиций.
Но это суждение имеет массу погрешностей, если мы попробуем выйти за пределы системы, предложенной Геноном.
Так, если индуизм и ислам в силу специфики своих мистичских учений могут оправдать взгляд на Единство, то метафизика иных традиций не признает эзотерической солидарности с иными религиозными формами.
Проще говоря, ортодоксия признает за иными формами религиозных форм искаженность.
Индуизм основывает свою традицию на учении, обратной по отношению к иранской традиции, вышедшей из того же источника.
Даже в названиях богов и демонов между зороастризмом и индуизмом существует обратная аналогия.
Буддизм же рассматривается индуизмом как заблуждение и ересь.
Следовательно, эти три восточные индоевропейские традиции относительно друг друга не могут прийти к согласию и беспроблемно утвердить свое эзотерическое единство.
Невозможно признать "эзотерическую правоту" тех, кто своих богов называет именем "демонов", и наоборот (индуизм и зороастризм), или радикально отрицает авторитет главного сакрального источника (как буддисты отрицают "Веды").
И стоит ли говорить о законченном православном эзотеризме, который жестко относится к иудаизму, рассматривая его не просто как инаковость внешней религиозной формы, но как воплощение метафизического зла и традицию антихриста?
Подобные аналогии можно проводить не только с мировыми религиями, где "универсализм" не может быть выявлен даже при большом желании.
Следовательно, под контринициацией можно понимать такие сакральные формы, которые находятся в откровенном противоречии с метафизикой отдельно рассматриваемой традиции.
Если "меньшим" злом в данном случае выступают те негативные моменты, которые проистекают из этической и догматической специфики данной религии, то "большим" злом (контринициацией) будет, скорее, метафизика иной традиции, противоречащая данной.
С точки зрения православного эзотеризма, контринициацией, несомненно, является иудаизм и Каббала.
С точки зрения "Зохара", эзотеризм "гоев", особенно потомков Исмаила и Исава (мусульман и христиан), является "лжеучением демона Самаэля", "скачущего на змее Лилит".
С точки зрения индуистского эзотеризма иранский дуализм коренится в том факте, что зороастрийцы поклоняются "демонам" , "асурам" (иранское "ахуры"), называя их "богами".
Буддистские эзотерики убеждены, что инициатические доктрины индуизма являются предельным злом, так как лишь усиливают привязанность существ к нирване, ведь высшие, божественные миры, с буддистской точки зрения, отличается еще большей иллюзорностью, нежели миры людей (то, что там нет страдания, лишь отдаляет перспективу "освобождения").
и так далее и тому подобное...
Все это ставит перед нами огромные вопросы универсализма как эзотеризма, так и контринициации, выступающей ее обратной проекцией.
Становится понятным, что тезисы, выдвинутые в лоне традиционализма, не могут быть принятыми на окончательное рассмотрение и утверждение.
Трансформация
Если пытаться анализировать и сравнивать только традиционные формы религиозного опыта, то невозможно не заметить противоречия, уходящие в высшие сферы потустороннего.
Мало того, сами "традиционные" формы не являются вечными, они подвержены изменениям: существуют стадии зарождения, расцвета и упадка.
Причем выявление отрицательных тендценций невозможно связать только с торжеством "демонических" сил.
Для того, чтобы перестать быть христианином, совсем необязательно нарушать заповеди и предаваться сатанинским оргиям.
Глубинное понимание внутренних процессов традиции, действительная реализация ее высших уровней, позволяет выделить то, что в ней является главным и самым существенным, а значит, безошибочно отделить истинную ось ортодоксии от девиаций и вырождения.
Каждая сакральная форма, обладая особой метафизической спецификой, по своему формулирует теорию того, что является для нее (и только для нее) контринициацией.
При этом в определенных аспектах позиции разных традиций могут совпадать, а в других - различаться.
Мы вынуждены признать отсутствие какой-то одной контринициатической доктрины или организации, ее реальность не является одномерной.
Определение же качества и формы контринициатической доктрины вытекает из метафизической особости каждой конкретной традиции.
Мы уже упоминали, что в доктрине традиционалистов о контринициации выдвигается тезис духовного вырождения человечества.
Однако этот тезис имеет гораздо более глубокое значение, если мы попробуем его применить в следующем ключе: современная цивилизация представляет собой попытку построения нетрадиционного (антитрадиционного) общества, что приведет его к окончательному декадансу и гибели.
Следует отметить, что даже в этом пункте можно найти исключение и оно касается конкретно иудаизма.
Начиная с 1300 года метафизическая концепция иудаизма наполнена предчувствиями мессианского триумфа, а в крушении христианской цивилизации и последующее политическое освобождение еврейства усматривается не упадок, но прогресс.
К примеру, тот процесс внешнего конфессионального возрождения православия, свидетелями которого мы являемся, разумеется, не может являться модой, как мода на нью-эйдж.
С другой стороны после десятилетий десакрализации этот процесс не может представлять собой действительного духовного возрождения.
Обобщая, можно отметить проблему вырождения эзотеризма, которая усугубляется не только чисто внутренними конфессиональными различиями и "расколами", но и трансформацией вообще.
Единство принципов Реализации
Мы подошли к тонкому и деликатному вопросу механизма Реализации в инициатической и контринициатической Традициях.
В теме "Механизмы магии" мы уже раскрыли этот пункт, выяснив, что воздействие на карту духовного пути и продвижение по нему в контринициатической традиции происходит посредством взаимодействия мага с неорганическим типом сознания.
Однако механистическое объяснение не дает полной картины, поэтому мы уточним некоторые принципиальные детали.
Концепцию контринициации можно представить в следующем виде.
На вершине сферы (или вертикальной иерархии, предложенной Геноном) находится инициация, Изначальное Предание.
Это точка внутреннего единства всех посвященных, снимающих с них конфессиональные различия.
По экватору (срединной точки) расположены профаны.
Для них путешествие в высшую точку завуалировано лабиринтом тропинок, выраженных в догмах и нормативах.
И, наконец, нижняя точка сферы, антипод верхней точки, ее проекция вниз, и есть контринициация.
Подобно инициации, объединяющей в себе меридианы Путей и приводящих к общему соприкосновению, контринициация объединяет Пути не в их световом синтезе, а в темном смешении, "тепловом", представляющим пародию.
На первый взгляд, схема убедительна и понятна, но на деле все обстоит несколько иначе.
Оказывается, контринициатические организации сложно отличить от собственно инициатических обществ и орденов.
Т.е. определение того, по какую сторону от экватора сферы - внутри или вовне, вверху или внизу - расположена та или иная инициатическая организация оказывается чрезвычайно сложно (если вообще возможно), а все внешние критерии могут быть легко симулированы.
Генон в своих сочинениях уточняет, что инициация всегда ориентрируется на метафизику, тогда как контринициация - на космологию.
Но ситуация усложняется тем, что между миром профанов и миром метафизики лежит пропасть: невозможно предугадать, дойдет ли неофит до метафизических уровней или застрянет где-то в промежуточных стадиях и если "остановится", то каковы его отличия от представителя контринициатической линии?
Можно сказать, что в определенной степени пути инициации и контринициации не имеют различий, они не просто параллельны, но едины!
И было бы величайшим заблуждением ориентрироваться на "верх" и "низ" в данном пункте, так как в непосредственном мистическом опыте эти ориентиры не могут служить опорой для исследователя: мы сталкиваемся с алхимическим изоморфизмом, в сфере которого "подъем осуществляется через спуск, а взлет ведет прямо в бездну".
Можно привести инициатическое путешествие Данте, который в центре адской воронки, спускаясь по телу сатаны, попадает, вопреки логике, не в центр бездны, но на поверхность Земли рядом с чистилищем.
В итоге мы имеем сложную и специфическую картину, в которой важность ориентации движения смещается в сторону реальности получаемых результатов.
То есть истинная проблема контринициации сводится к неполному, несовершенному или инвертированному варианту эзотерической реализации.
И сегодняшняя антисакральная цивилизация рассматривается как сумма незавершенных (или инвертированных) эзотерических реализаций.
Именно поэтому профанация не может являться следствием вырождения человечества, это заслуга инициатических кругов, которые вместо движения к сакральному, метафизическому центру, довольствуются промежуточными стадиями развития.
И хотя представляется весьма заманчивым приписать участие в этих процессах неких разумных нечеловеческих сил, на деле самыми страшными орудиями десакрализации являются представители ортодоксии, убежденные в своей гордыне, что именно они являются воплощениями и мерилами всечеловеческого блага!
Для христианина истинная "дьяволизация" сокрыта в принятии традиции как набора догм и этических установок в форме соглашения с Богом!
Так, сатанистов, выступающих чаще всего в виде "козлов отпущения", можно рассмотреть как раз в свете восстания против процесса десакрализации, к которой, по иронии, представители ортодоксии свыкаются и приспосабливаются!
Именно эти "еретики", "гностики" ищут тотальности сакрального опыта, которого не могут им предложить представители ортодоксии.
В этом вина именно тех, кто позволил превратиться традиции в предмет сарказма, за красотой архитектурных форм и пышностью церемоний попросту ничего нет.
В свете этого маргиналы и прочие сомнительные группы исследователей потустороннего, попросту совершают подвиг, вслепую, но продвигаясь вглубь инициатической традиции, тогда как профаны и моралисты от инициации попросту препятствуют этому и налагают на дальнейшие изыскания вето.
Поэтому становится очевидным, что инициацию от контринициации отличает конкретный реализуемый опыт, а не какие-либо внешние критерии.