Иуда из Кариота
25.12.2007, 15:59
Этой темой мы открываем ряд статей, посвященных самым великим мистикам, живших или только предполагаемо ходивших по Земле.
Своими духовными импульсам они воздействовали на своих слушателей и последователей, и среди них попадались такие же люди, одинаково похожие на нас и в тоже время совершенно отличные.
Изучение их наследия иногда представляется невозможным без краткой исторической справки их деяний (как и мытарств, возвышений и смертей...)
Надеюсь, чтение не будет слишком утомительным занятием для Вас, ибо слишком многие жалуются на обширность и объем текстов, впрочем, никого читать сие не заставляем.
Итак, первая статья посвящена Элифасу Леви.
(собственное имя - Альфонс-Луи Констан, 8.02.1810 - 31.05.1875)
О Леви и его деяниях на поприще магии почему-то принято писать с оттенком иронии, хотя трудно отрицать, что именно он стоял у истоков новейшего западноевропейского оккультизма, воспрянувшего к новой жизни после краха просветительско-рационалистических иллюзий о «естественной религии» и «царстве Разума». Кипучая деятельность Леви развивалась в ту застойную эпоху, когда относительно недавние бурные события, связанные с именами Месмера и Калиостро, уже казались «преданьями старины глубокой», а Е.П. Блаватская, будущий автор «Тайной доктрины», еще только появилась на свет. И необходимо признать, что именно Леви сумел наиболее искусно и энергично обработать ту почву, на которой впоследствии возникли многочисленные теософские, неорозенкрейцеровские и т.п. сообщества; не случайно, что как раз именно ему приписывается введение в широкой оборот понятия «оккультизм», хотя труды о «сокровенной» (occulta) философии сочинялись еще за столетия до того Агриппой Неттесгеймским, Пико делла Мирандола и прочими «христианскими каббалистами».
В то же время его, бесспорно, следует отнести к наиболее трудночитаемым (особенно в русских переводах, многократно усугубляющих присущие оригиналу недостатки) мистическим авторам в силу въевшейся буквально в плоть и кровь профессиональной привычки окутывать свои мысли непроницаемым словесным туманом. Довольно близкую к истине, хотя и явно шаржированную, характеристику литературной манеры Леви и его вклада в развитие «тайных наук» дал в одной из своих книг («Розенкрейцеры») писатель А. Амфитеатров: «…Большой и прехитрый шарлатан в практической части своих магических кодексов, но в то же время - поэт, одаренный чутьем к исторической психологии тайн, пережитки которых он эксплуатирует. Знаменитый мистагог, почитаемый многими если не как отец, то как первый догматизатор оккультных учений новейших формации… Иезуит, мистик, колдун и аферист переплелись в нем самой фантастической путаницей». К этому впечатляющему перечню качеств можно добавить еще и то, что он считался неплохим художником (и даже получал заказы расписывать церкви) и музыкантом.
Леви был сыном скромного парижского сапожника, но мальчиком сообразительным. Будучи, помимо своего желания, отдан в духовное училище, он сильно заинтересовался «запретными» для добрых католиков тайными науками и ради них пренебрег карьерой священнослужителя, хотя все-таки и успел получить рукоположение в низший духовный чин. Его романтическое воображение никак не желало примириться с сухостью и формализмом официальной церковной доктрины, и после изнурительной внутренней борьбы Леви сумел найти то, чего ему фатально недоставало в христианстве, в учении «Антицеркви», каковой ему представлялись Магия и мистицизм (характерно в этой связи название основного «теоретического» труда Леви - «Догма (!) и ритуал (!) высшей магии», как будто речь идет о каком-то катехизисе). И в этом выборе ему не пришлось разочароваться до конца жизни.
Личный контакт с Аполлонием Тианским, имевший место на одном из спиритических сеансов, во время которого языческий теург поделился со своим начинающим коллегой некоторыми профессиональными секретами, довершил процесс перерождения священнослужителя в мага. С этого момента Леви стал отдавать все свое свободное время и таланты реабилитации и пропаганде того, что ему казалось «великими тайнами» магического искусства и воссозданию его фундаментальных основ по тем крупицам знаний, которые сохранились в древних символах и уцелевших манускриптах. При этом он пользовался услугами не только теней усопших, но и реальных магов в плоти и крови. С этими последними у него приключилась интересная история: именно Леви, кажется, предпринял первую попытку создать своеобразный магико-мистический «Интернационал» с привлечением всех наличествовавших в тогдашней Европе сил и средств, и для этого он даже совершил ряд длительных путешествий, добравшись даже до западных рубежей Российской империи. Из этой затеи ничего толкового не вышло, потому что маги во все времена были и остаются страшными индивидуалистами и эгоцентриками; лишь значительное время спустя его ученикам удалось создать объединенный «Французский Каббалистический Орден Розенкрейцеров», послуживший прообразом для аналогичных инициатических организаций в других странах. Известно также, что Леви с 1861 года состоял членом одной парижской масонской ложи, поразив «братьев» высказанным при вступлении намерением «открыть им забытый тайный вашего священного предания, символов эмблем», и, кроме того, в таинственной организации под названием «Братья Света» (Fratres lucis), о которой, однако, ничего толком неизвестно.
Но особенный успех выпал на долю Леви в соседней Англии, где он обрел верного адепта в лице известного романиста Эдварда Бульвер-Литтона (описавшего его - понятное дело, под другим именем - в повести «Преследующий и преследуемый»), а уже после смерти вновь возродился в образе Алистера Кроули, которого на самом деле угораздило появиться на свет всего через несколько месяцев после кончины Леви (Сам Леви, согласно некоторым сведениям, выдавал себя за реинкарнацию… Франсуа Рабле!). Английский маг всю жизнь считал это перстом судьбы, во многом определившим его жизненный путь, и воздал должное своему предшественнику в своей классической «Магии в теории и на практике» (раздел «О магической памяти»). Выразительна характеристика, которую Кроули на этих страницах дал самому себе и своему собрату по духу: «Характеры обоих идентичны во многих пунктах. Оба постоянно стремились к примирению непримиримых противоположностей… Оба проявляли странную любовь к редкостным учениям, предпочитали неясные источники знания и в силу этого выглядели весьма эксцентрично. Оба были чужаками в глазах окружающих, которые панически боялись их… Но оба руководствовались одной и той же идеей: помочь человечеству. Подобно Дон-Кихоту оба пренебрегали своей личной выгодой и удобствами, но питали страсть у роскоши и блеску. И, наконец, оба обладали поистине сатанинской гордостью» («Магия в теории и на практике», т.1, с 113).
В зрелых годах Леви ощутил потребность изложить свой богатый опыт трансцендентных переживаний в письменной форме и выпустил одним за другим несколько обобщающих трудов по тайным наукам: сначала появилась прославившая его имя фундаментальная Догма и ритуал высшей магии (2 тома, 1854-1856), потом История магии (1860), Философия оккультиста (2 тома, 1862-1865), Ключ великих таинств, или Разоблаченный оккультизм и др. (В общей сложности его перу приписывается около 200 работ, не только, впрочем, по тайным наукам, но и по католической догматике, например). Эти книги, написанные своеобразным, романтически-возвышенным и символически-усложненым языком, ныне интересны главным образом как «литературные памятники» периода становления современного европейского мистицизма и магизма, еще только пробовавшего свои силы и вынужденного опираться главным образом на интуитивные догадки и озарения, а не сколько-нибудь продуманную и проработанную систему. Следует признать, что, реинкарнировавшись в Алистера Кроули, Леви начал писать, да и соображать значительно лучше, избавившись от большинства присущих ему в предыдущей в жизни недостатков.
Своими духовными импульсам они воздействовали на своих слушателей и последователей, и среди них попадались такие же люди, одинаково похожие на нас и в тоже время совершенно отличные.
Изучение их наследия иногда представляется невозможным без краткой исторической справки их деяний (как и мытарств, возвышений и смертей...)
Надеюсь, чтение не будет слишком утомительным занятием для Вас, ибо слишком многие жалуются на обширность и объем текстов, впрочем, никого читать сие не заставляем.
Итак, первая статья посвящена Элифасу Леви.
(собственное имя - Альфонс-Луи Констан, 8.02.1810 - 31.05.1875)
О Леви и его деяниях на поприще магии почему-то принято писать с оттенком иронии, хотя трудно отрицать, что именно он стоял у истоков новейшего западноевропейского оккультизма, воспрянувшего к новой жизни после краха просветительско-рационалистических иллюзий о «естественной религии» и «царстве Разума». Кипучая деятельность Леви развивалась в ту застойную эпоху, когда относительно недавние бурные события, связанные с именами Месмера и Калиостро, уже казались «преданьями старины глубокой», а Е.П. Блаватская, будущий автор «Тайной доктрины», еще только появилась на свет. И необходимо признать, что именно Леви сумел наиболее искусно и энергично обработать ту почву, на которой впоследствии возникли многочисленные теософские, неорозенкрейцеровские и т.п. сообщества; не случайно, что как раз именно ему приписывается введение в широкой оборот понятия «оккультизм», хотя труды о «сокровенной» (occulta) философии сочинялись еще за столетия до того Агриппой Неттесгеймским, Пико делла Мирандола и прочими «христианскими каббалистами».
В то же время его, бесспорно, следует отнести к наиболее трудночитаемым (особенно в русских переводах, многократно усугубляющих присущие оригиналу недостатки) мистическим авторам в силу въевшейся буквально в плоть и кровь профессиональной привычки окутывать свои мысли непроницаемым словесным туманом. Довольно близкую к истине, хотя и явно шаржированную, характеристику литературной манеры Леви и его вклада в развитие «тайных наук» дал в одной из своих книг («Розенкрейцеры») писатель А. Амфитеатров: «…Большой и прехитрый шарлатан в практической части своих магических кодексов, но в то же время - поэт, одаренный чутьем к исторической психологии тайн, пережитки которых он эксплуатирует. Знаменитый мистагог, почитаемый многими если не как отец, то как первый догматизатор оккультных учений новейших формации… Иезуит, мистик, колдун и аферист переплелись в нем самой фантастической путаницей». К этому впечатляющему перечню качеств можно добавить еще и то, что он считался неплохим художником (и даже получал заказы расписывать церкви) и музыкантом.
Леви был сыном скромного парижского сапожника, но мальчиком сообразительным. Будучи, помимо своего желания, отдан в духовное училище, он сильно заинтересовался «запретными» для добрых католиков тайными науками и ради них пренебрег карьерой священнослужителя, хотя все-таки и успел получить рукоположение в низший духовный чин. Его романтическое воображение никак не желало примириться с сухостью и формализмом официальной церковной доктрины, и после изнурительной внутренней борьбы Леви сумел найти то, чего ему фатально недоставало в христианстве, в учении «Антицеркви», каковой ему представлялись Магия и мистицизм (характерно в этой связи название основного «теоретического» труда Леви - «Догма (!) и ритуал (!) высшей магии», как будто речь идет о каком-то катехизисе). И в этом выборе ему не пришлось разочароваться до конца жизни.
Личный контакт с Аполлонием Тианским, имевший место на одном из спиритических сеансов, во время которого языческий теург поделился со своим начинающим коллегой некоторыми профессиональными секретами, довершил процесс перерождения священнослужителя в мага. С этого момента Леви стал отдавать все свое свободное время и таланты реабилитации и пропаганде того, что ему казалось «великими тайнами» магического искусства и воссозданию его фундаментальных основ по тем крупицам знаний, которые сохранились в древних символах и уцелевших манускриптах. При этом он пользовался услугами не только теней усопших, но и реальных магов в плоти и крови. С этими последними у него приключилась интересная история: именно Леви, кажется, предпринял первую попытку создать своеобразный магико-мистический «Интернационал» с привлечением всех наличествовавших в тогдашней Европе сил и средств, и для этого он даже совершил ряд длительных путешествий, добравшись даже до западных рубежей Российской империи. Из этой затеи ничего толкового не вышло, потому что маги во все времена были и остаются страшными индивидуалистами и эгоцентриками; лишь значительное время спустя его ученикам удалось создать объединенный «Французский Каббалистический Орден Розенкрейцеров», послуживший прообразом для аналогичных инициатических организаций в других странах. Известно также, что Леви с 1861 года состоял членом одной парижской масонской ложи, поразив «братьев» высказанным при вступлении намерением «открыть им забытый тайный вашего священного предания, символов эмблем», и, кроме того, в таинственной организации под названием «Братья Света» (Fratres lucis), о которой, однако, ничего толком неизвестно.
Но особенный успех выпал на долю Леви в соседней Англии, где он обрел верного адепта в лице известного романиста Эдварда Бульвер-Литтона (описавшего его - понятное дело, под другим именем - в повести «Преследующий и преследуемый»), а уже после смерти вновь возродился в образе Алистера Кроули, которого на самом деле угораздило появиться на свет всего через несколько месяцев после кончины Леви (Сам Леви, согласно некоторым сведениям, выдавал себя за реинкарнацию… Франсуа Рабле!). Английский маг всю жизнь считал это перстом судьбы, во многом определившим его жизненный путь, и воздал должное своему предшественнику в своей классической «Магии в теории и на практике» (раздел «О магической памяти»). Выразительна характеристика, которую Кроули на этих страницах дал самому себе и своему собрату по духу: «Характеры обоих идентичны во многих пунктах. Оба постоянно стремились к примирению непримиримых противоположностей… Оба проявляли странную любовь к редкостным учениям, предпочитали неясные источники знания и в силу этого выглядели весьма эксцентрично. Оба были чужаками в глазах окружающих, которые панически боялись их… Но оба руководствовались одной и той же идеей: помочь человечеству. Подобно Дон-Кихоту оба пренебрегали своей личной выгодой и удобствами, но питали страсть у роскоши и блеску. И, наконец, оба обладали поистине сатанинской гордостью» («Магия в теории и на практике», т.1, с 113).
В зрелых годах Леви ощутил потребность изложить свой богатый опыт трансцендентных переживаний в письменной форме и выпустил одним за другим несколько обобщающих трудов по тайным наукам: сначала появилась прославившая его имя фундаментальная Догма и ритуал высшей магии (2 тома, 1854-1856), потом История магии (1860), Философия оккультиста (2 тома, 1862-1865), Ключ великих таинств, или Разоблаченный оккультизм и др. (В общей сложности его перу приписывается около 200 работ, не только, впрочем, по тайным наукам, но и по католической догматике, например). Эти книги, написанные своеобразным, романтически-возвышенным и символически-усложненым языком, ныне интересны главным образом как «литературные памятники» периода становления современного европейского мистицизма и магизма, еще только пробовавшего свои силы и вынужденного опираться главным образом на интуитивные догадки и озарения, а не сколько-нибудь продуманную и проработанную систему. Следует признать, что, реинкарнировавшись в Алистера Кроули, Леви начал писать, да и соображать значительно лучше, избавившись от большинства присущих ему в предыдущей в жизни недостатков.